По развитию промышленности Россия в конце XIX века значительно отставала от западных стран, она, по сути, оставалась аграрной страной. В 1870 году английский путешественник Самюэль Бентам писал о том, что русская технология производства чугуна на Урале отстала почти на столетие. После реформ, отмены крепостного права и успешной прокладки железных дорог сопротивление прогрессу было сломлено.
Но модернизация российской промышленности пошла решительными шагами лишь после освоения малозаселенного Донецкого бассейна с его несметными запасами угля.
Это не прошло мимо внимания бельгийских предпринимателей, которые все чаще стали смотреть в сторону необозримых просторов России. В 1854 году общество "Кокерилл" возводит судоверфи в Тюмени и Санкт-Петербурге, льежские оружейники создают мануфактуры по производству оружия. Но уже к концу 70-х годов государство стало проводить протекционистскую политику, которая должна была защитить медленно зарождающуюся отечественную промышленность от конкуренции с более дешевым зарубежным импортом. Российские тарифы на импорт, особенно продукцию металлургического производства, очень сильно возросли. Это стимулировало зарубежных предпринимателей переносить свое производство в Россию, и на сцене снова появились бельгийцы, в первую очередь выходцы из Льежа. С 1883 года фирма "Кокерилл" вкладывает инвестиции в угольные копи на юге России, а в 1886 году приступает к созданию Южнорусского Днепровского металлургического общества. В 1887 году бельгийский производитель кокса Коппэ начал возведение ряда коксовых печей для Днепровского общества. Это были первые из семи тысяч печей, которые его компания смонтировала в России. За короткий период курс акций этого общества вырос с 500 до 6700 золотых франков.
В Донбассе происходила интенсивная борьба за наиболее удобно расположенные шахтные концессии, что находило отражение в почти насильственной индустриализации региона. Менее чем за 10 лет район между Харьковом и Екатеринославом превратился из заброшенной необитаемой равнины в индустриальный центр царской России. Успехи концерна "Кокерилл" и впечатляющее развитие юга страны не оставили равнодушными ни одного предпринимателя. Бельгийские предприятия массово устремились в этот новый промышленный Эльдорадо, а вместе с ними бельгийские инженеры, средний технический персонал и рабочие, бельгийцев в России в разные периоды насчитывалось от семи до 22,5 тысячи человек. К 1900 году Бельгия была крупнейшим зарубежным инвестором в России, она опережала такие крупные индустриальные державы, как Франция, Великобритания и Германия, основав около 160 новых предприятий.
Большим спросом пользовались акции бельгийских предприятий. В течение 90-х годов XIX столетия брюссельские биржевые ведомости пестрели хвалебными статьями о России. Когда же сюда пришла ведущая финансово-индустриальная группа "Сосьете Женераль", образовав совместно с "Сосьете д 'Англер", "Сосьете де Сен-Ленар" и российским торговым банком преуспевающее Русско-Бельгийское металлургическое общество, успех этот стал окончательным.
Вокруг промышленных предприятий разрастаются промышленные поселки, как, например, Енакиево -- русско-бельгийский комплекс по производству стали, сильно напоминающий лимбургские шахтерские поселки с числом жителей примерно 50 тысяч человек.
Но в начале XX века в России начался продолжительный кризис, из-за перепроизводства продукции упали цены. За период с 1900 по 1903 год цена на железную руду, уголь и сталь упали наполовину. В России наступил всеобщий хаос. Проблемой для многих бельгийских предприятий стало то, что строительство промышленных сооружений поглотило весь их капитал, и у них не осталось резервов для того, чтобы переждать период застоя. Стоимость акций, например, Днепровского общества упала за два года на 65%. Между 1900 и 1905 годами исчезло примерно треть предприятий, особенно в области тяжелой промышленности. Обращает на себя внимание разобщенность бельгийских предпринимателей во время кризиса. В 1901 году производители стали вроде бы объединяются, но никак не могут сделать выбор между производственным картелем и интеграцией через трест. Это останется неразрешимым вопросом и в 1907 году, когда Гюстав Тразенстер настаивает на соглашении между четырьмя крупнейшими бельгийскими предприятиями -- Таганрогским металлургическим обществом, Русским Провидансом, Русско-Бельгийским металлургическим обществом, Южнорусским Днепровским металлургическим обществом. Какое-то время кажется, что компании "Сосьете Женераль" и "Кокерилл" на это соглашались, и уже составлялись планы перекупить Новую Российскую железную компанию, что должно принести абсолютное лидерство на российском рынке. Но в конце концов переговоры зашли в тупик, потому что каждый из партнеров стремился снимать сливки исключительно для себя.
После этого бельгийская гегемония в Донецком бассейне быстро разрушилась.
Тем временем политический и социальный климат в России становится все более беспокойным, кризис и нищета после 1900 года способствуют эпидемиям тифа и холеры.
Слишком большие социальные различия между русскими рабочими и иностранцами стали приводить к конфликтам. Все чаще директора фабрик стали получать угрожающие письма от революционных комитетов. Несмотря на полученную военную поддержку и собственную охрану, опасность сохраняется. Так, Жюлю Потье, директору Русско-Бельгийского металлургического общества, приходилось бороться со стачечниками, и в 1906 году он сам стал жертвой нападения.
В общей сложности, начиная с 1880 года, бельгийцами в России в различном виде было основано 191 предприятие, общая сумма инвестиций, предположительно, составила 473 миллиона бельгийских франков. Какая же прибыль была получена? Исходя из выплаченных дивидендов и процентов по облигациям, купленным бельгийскими инвесторами и рантье, накануне Первой мировой войны она составила примерно 431 миллион франков.
Умудренные опытом и закаленные в борьбе с тяжелыми испытаниями, бельгийцы накануне Первой мировой войны занимали совсем неплохие позиции. В 1914 году они уже были готовы получить ожидаемую прибыль. Но война и революция расстроили все планы... Начавшийся в стране хаос заставил большинство бельгийцев покинуть Россию, причем не всегда в комфортных условиях. Комитет по защите бельгийских интересов в России, созданный для оценки потерь и сбора информации о состоянии оборудования, в дальнейшем объявит, что общая стоимость имущества, потерянного бельгийцами, составляет примерно 3,5 миллиарда золотых франков, из которых 2,35 миллиарда приходятся на промышленность.
Кроме Комитета, уже в 1918 году начинают создаваться другие объединения из числа тех, кто чувствует себя слабо защищенными. Первой возникла Ассоциация бельгийцев, вернувшихся из России, созданная бывшими работниками Русско-Бельгийского металлургического общества, которая вошла в прямые отношения с советскими представителями. Но дипломаты, как предварительное условие любой компенсации, требуют восстановления дипломатических отношений с Бельгией, на что государство не шло. Но постепенно между странами начался торговый обмен и заключение строительных контрактов, а официальные отношения между Советским Союзом и Бельгией восстанавливаются только в 1935 году.
По материалам книги Вима Пеетерса и Жерома Вилсона "Бельгийские промышленники в царской России", подаренной полномочным послом Королевства Бельгия в Украине Пьером Вазеном председателю правления -- генеральному директору ОАО "ЕМЗ" Л. Ф. Литвинову.
На снимках:
Оскар Бие (1841-1916), директор "Сосьете д' Англер", создававший в Енакиеве Русско-Бельгийское металлургическое общество и являвшийся одним из членов его правления.
Вид на строительную площадку метзавода.
За металл 27.11.2001
